В. М. Конашевич «О детях и для детей»

Я и корабль должен нарисовать точно такой, какие были давным-давно, в робинзоновские времена. На обложке одной книжки я как-то нарисовал крокодила в воротничке и галстуке. Он сидит в кресле и читает газету. Такую выдумку вы мне простите. Но не простите, если на лапе, которой крокодил держит газету, я нарисую только четыре пальца. Вы скажете: «А, художник никогда не был в зоопарке, никогда не видел крокодила! У него на передних лапах пять пальцев, а на задних — по четыре». И эту правду о животных и о всех вещах, которые нас окружают, и о человеке тоже, художник должен знать. Чтобы знать, как устроено все окружающее нас — и люди, и животные, и деревья, и дома, и велосипеды, — художник должен быть наблюдательным.

Всем своим ученикам я говорю: живите с открытыми глазами, будьте внимательны ко всему, что вас окружает, развивайте в себе наблюдательность. Потом глаз привыкнет собирать сведения сам, без вашего сознания, а эти сведения будут откладываться в памяти. И когда вам нужно будет нарисовать какую-нибудь вещь, вы с удивлением увидите, что, не имея ее перед глазами, рисуете верно.

Но бывают случаи, когда мало даже самых обширных знаний о вещах, потому что приходится изображать то, что недоступно наблюдению. Недавно мне пришлось делать рисунки к китайским сказкам. Сказки были прелестные. Я люблю и, как мне казалось, знаю китайское искусство. Но этого моего знания оказалось недостаточно. Сказки древние. Значит, мне надо было обратиться к старому китайскому искусству. Китайское искусство совсем не похоже на наше. Надо очень пристально в него всмотреться, чтобы увидеть, какие китайские художники, в сущности, глубокие реалисты. И мне надо было хорошенько почувствовать эту реалистическую основу, чтобы под всеми моими фантазиями и выдумками была крепкая почва. Я узнал, как китайцы изображали тогда горы и деревья, какие у них в те давние времена были дома, корабли и лодки, как одевались бедные крестьяне, как помещики и чиновники, как женщины и дети.

И вот только тогда я сел за стол, положил перед собой лист бумаги, взял карандаш и приступил к работе.

1958

ПАЛКИ И ФАНТАЗИИ

Одна мама сказала: «Я больше люблю девочек — с ними гораздо спокойнее. Мальчишки, когда они маленькие, носятся с палками, а когда подрастают, — с разными фантазиями». А мне кажется, что мальчишеские увлечения палками и фантазиями не такая уж плохая вещь. Из этих палок и фантазий вырастало много дельного, хорошего. Когда я был мальчишкой, все ребятишки пускали змеев, а сейчас никто из мальчиков этим спортом не увлекается. Почему это так? А потому, что сейчас вопрос авиации уже решен: строят огромные, прекрасные машины и летают на них куда угодно, хоть в Америку. А когда я был маленьким, никто еще не летал, и многие даже не верили, что можно полететь по воздуху. Однако вопрос завоевания воздуха стоял уже на очереди: Лилиенталь, братья Райт и другие строили машины, на которых можно бы было подняться в воздух и перелетать с места на место.

Я вспоминаю свое детство. Я всегда был чем-нибудь увлечен, и эти увлечения потом сослужили мне большую службу. Когда мне было лет девять-десять, я мечтал стать моряком, бредил кругосветными путешествиями и воображал себя на борту корабля, который плывет где-то по далеким морям среди диких островов.

Мои мечты мне хотелось хоть как-нибудь пережить наяву, и вот я стал строить маленькие модели кораблей. Маме моей не нравилось, что я постоянно пилю и строгаю какие-то палки и дощечки, мусоря всегда и всюду. Мне же эта возня с кораблями и лодками дала очень много. Прежде всего я хорошо изучил парусный корабль.

Строя свои яхты, шхуны и фрегаты, я старался точнейшим образом воспроизвести по чертежам и изображениям судов весь их такелаж и рангоут. И теперь, когда мне приходится рисовать корабли, я их изображаю верно, так что никакой моряк и судостроитель не найдет в моих рисунках никаких ошибок.

Вслед за моей «морской эпохой» наступило на долгое время увлечение астрономией — бесконечные размышления о строении и судьбе Вселенной, подкрепленные чтением популярных и даже не очень популярных книг по астрономии, какие я мог достать. Не стану рассказывать здесь, как меня обогатили эти мои астрономические фантазии.

После моей мечты быть моряком я пламенно хотел стать скрипачом-виртуозом не хуже Паганини и Сара-сате. Меня как раз стали учить игре на скрипке. Увы, здесь мне не повезло: большого таланта у меня не оказалось, и я остался скрипачом весьма слабым, но скрипки не бросил. И она сослужила мне большую службу: я полюбил музыку и чувствую и понимаю ее, а следовательно, и наслаждаюсь ею больше многих других, так как сам переиграл ее достаточно, а это много значит.

Затем я захотел стать художником и отдался рисованию с тем же пылом, с каким брался за все раньше. Ну, тут мне повезло больше. И замечательно: все, чем я с увлечением занимался раньше, в моем новом деле очень и очень пригодилось.

Нет, палки и фантазии вещь великая! Всем мальчишкам (и девочкам тоже) советую побольше трудиться и мечтать.

1940-е гг.

ВЫСТАВКА РИСУНКОВ АНГЛИЙСКИХ ДЕТЕЙ

Выставка рисунков английских детей оказалась интересной во многих отношениях. Между прочим, я отметил такое замечательное обстоятельство. Между рисунками маленьких детей и работами подростков шестнадцати-семнадцати лет здесь нет разрыва, нет ступени, когда дети, вырастая, забывают остроту ранних своих мироощущений и усваивают каноны, так сказать, взрослого искусства.

Здесь мы видим общую, непрерывную линию художественного развития.

Рисунки маленьких (вообще, не только на этой выставке) замечательны чувством колорита, декоративностью, инстинктивным чувством композиционного равновесия и главным образом смелостью, с которой дети решают любую, самую трудную тему. И вот все эти драгоценные качества здесь дети доносят без всяких утрат до семнадцатилетнего возраста. Не знаю, следует ли это отнести за счет умелого руководства, но только отрадно видеть, что дети, вырастая, не утрачивают присущей малышам смелости при решении самых сложных тем в цветовом и композиционном отношении.

Отмечу еще одно счастливое начинание. Это коллективный труд детей над большими, сложными композициями. Как весело работать сообща, всем вместе! Убежден, что непосредственное общение в творческом труде должно плодотворно влиять на художественное развитие ребенка.

1956

О ДЕТСКИХ РИСУНКАХ

В детстве каждый день, даже каждый час приносит новые впечатления, новые и новые открытия.

Эти впечатления как-то хочется удержать, закрепить в памяти.

Вот почему ты берешься за карандаш и краски и в рисунках стремишься воспроизвести то, что заметил твой глаз, что привлекло твое внимание.

Тебя увлекает мир фантазии, ты рисуешь картинки на темы сказок, которые тебе рассказывает мать или бабушка; ты сам создаешь себе фантастический мир, рисуя корабли в бурю, битвы великанов, каких-нибудь диковинных зверей. Или просто изображаешь то, что у тебя перед глазами, — улицы, дома, трамваи, автомобили, деревья, небо, солнце…

Впрочем, тут тоже иногда не обходится без фантазии.

У меня хранятся рисунки одной маленькой девочки, которая рисовала только пейзажи — городские, с домами и автомобилями, или деревенские, с деревьями и речкой. И всегда непременно на небе изображала солнце — желтое или красное. От солнца шли лучи и упирались в землю.

На кончике каждого луча эта девочка рисовала башмачок. «Солнечные лучи же ходят по земле!» — объясняла она.

Среди рисунков, которые напечатаны в этом журнале, есть один, где нарисован бульвар.

Далеко не просто — нарисовать дом и впереди дерево так, чтобы окна не перепутались с ветками и чтобы было видно, что дом стоит далеко, а дерево к нам близко.

Для этого нужно много наблюдательности. Только внимательное, любовное изучение помогло так верно и убедительно нарисовать и дом, и дерево.

Ты вырастаешь. Может быть, станешь настоящим художником. А может быть, и не станешь им, выберешь себе какую-нибудь другую профессию. Но глубокое внимание ко всему, что видишь, умение сознательно наблюдать, приобретенные в детстве, станут твоей привычкой на всю жизнь.

1959

ЧЕТЫРЕ ДРАГОЦЕННОСТИ, О КОТОРЫХ РАССКАЗЫВАЕТ ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ КОНАШЕВИЧ

Одна девятилетняя девочка прислала нам в редакцию свой рисунок.

Она нарисовала дом, в котором жила летом. Небольшой белый домик с пристройкой, где, вероятно, помещается кухня. За домом сад: нарисованы вершины деревьев. Слева, за заборчиком, колодец. Она нарисовала его совсем маленьким, ведь он далеко. К колодцу ведет дорожка. А справа от дома дерево с обрубленными сучьями. Все это разглядеть не так-то просто, потому что у девочки нет еще умения, нет навыка. Рисунок вышел невыразительный, не яркий, но он нам понравился. Пустьэто самые первые, робкие шаги, но шаги по верному пути. Внимательно и с любовью наблюдать то, что тебя окружает, и стараться передать в рисунке эти свои наблюдения, впечатления — одна из главных задач художника.

Другая девочка, тоже девяти лет, сделала рисунок, который называется «Венера». Венера — это планета, на которую, может быть, скоро отправятся наши космонавты. На рисунке как раз изображен момент прибытия на Венеру ракеты. Ракета стоит на маленьком островке среди воды. Девочка, вероятно, слышала, что на Венере много воды и водяных паров. Из воды поднимается еще один остров, а на нем вулкан, извергающий огонь, дым и лаву, которая течет прямо в море. Из моря торчат гигантские пальмы и кактусы. На Венере все огромное, даже улитка и та больше острова, на котором стоит ракета. Все это девочка придумала, все это фантазия. А фантазия, вымысел так же нужны художнику, как и внимательный, острый глаз.

Вот ты, скажем, прочел сказку, и тебе хочется сделать к ней картинку — то, что называют «иллюстрацией». В сказке много такого, чего нет и никогда не было в действительности. Приходится все это выдумывать, приходится фантазировать. Но последи за собой: за каждой твоей выдумкой будет стоять что-то реальное. Тебе надо изобразить страшного дракона. Ты читаешь в сказке его описание: огромный хвост, лапы с длинными когтями, три головы, два крыла, чешуя… И ты невольно вспомнишь маленькую безобидную ящерицу, которую видел летом. Если ее увеличить до огромных размеров — чем же не дракон! Остается только добавить ей еще две головы да два крыла, наподобие крыльев летучей мыши, — и дракон готов!

Все вы знаете, конечно, кто такой Ганс Христиан Андерсен. Все читали его чудесные сказки. Какой он фантазер, какой выдумщик! И вместе с тем мало кто умел так верно и ярко, как он, изображать обыкновенных, не сказочных животных и людей — взрослых и маленьких. Вспомните Кая и Герду из сказки о Снежной королеве, их бабушку, Дюймовочку, мышь, у которой та жила в норке.

Какие они все живые и настоящие, хоть и живут в мире фантазии!

Вспомнил я об Андерсене не случайно. С малых лет Ганс Христиан любил стихи. Как-то ему попалось стихотворение знаменитого датского поэта Эленшлегера. Оно ему так понравилось, что он старательно и как только мог красиво переписал его на листе бумаги и поставил под ним свое имя: «Ганс Христиан Андерсен». Потом он останавливал всех знакомых и незнакомых и говорил: «Хотите, я прочту вам стихотворение, которое я написал?» И начинал торжественно его декламировать. Но с первых строк всякий восклицал: «Так ведь это же стихотворение Эленшлегера!» — «Да, — говорил Ганс Христиан, — Эленшлегера, но и мое тоже! Я его очень, очень люблю; посмотрите, как красиво я его переписал! И я выучил его наизусть». Но все только смеялись над ним. Он очень был огорчен этим и никак не мог понять, почему чужие стихи, хотя бы они и очень нравились, нельзя все-таки считать своими.

Так вот и к нам в редакцию ребята часто присылают картинки, срисованные откуда-нибудь из журнала или книги. Они не указывают, откуда срисовали или перевели, а, как Ганс Христиан чужие стихи, просто подписывают их своими именами. Но чужая картинка, хотя бы и перерисованная старательно, все равно остается чужой. Незачем перерисовывать чужое, как бы это хорошо ни было сделано. Ну, была одна картинка, теперь стало две — кому от этого радость и польза? Мы ценим только те рисунки, в которых художник показал свое собственное отношение к миру, сказал что-нибудь новое о событиях, людях, животных — такое, что только он один подметил. Это зрителям интересно, это их радует, да и вам самим полезней и интересней.

В одной китайской сказке я прочел о девочке, которая писала письмо своей маме. Послушайте, как об этом рассказано в сказке: «Она взяла четыре драгоценности (запомните: «драгоценности!»): тушь, тушницу, бумагу, кисть, разложила все это и стала писать».

(Китайская тушь — это палочка черной краски, а тушница — каменная дощечка в виде лоточка. На нее наливают чуть-чуть воды и растирают тушь, пока вода не станет черной. Тогда обмакивают в нее кисть и пишут или рисуют.)

По вашим рисункам, ребята, видно, что относитесь вы к своему делу далеко не так любовно, как девочка из китайской сказки. Вы рисуете на клочках бумаги, неровно обрезанных или оборванных. А часто даже на страничках, вырванных из тетради для арифметики! Так что ваши рисунки надо рассматривать через сетку мелких клеточек. Это неуважение к своему собственному труду.

Бумага, кисти, краски, карандаши — ведь это ваши «драгоценности». Они драгоценны не потому, что дорого стоят, — они вовсе не дороги. Их надо беречь, как драгоценности, чтобы они были вам верными товарищами в работе. Бумага должна быть подходящей для рисования, чистой, ровной, а не смятой. Кисть после работы надо хорошенько прополоскать в чистой воде, вытереть тряпочкой, уложить в пенал или поставить вверх волосом в какой-нибудь стаканчик на вашем столе. А некоторые порисуют и бросят кисть куда попало, среди книжек и тетрадок; она там разлохматится, станет негодной для работы.

Я надеюсь, что ребята, которые прочтут то, что я здесь написал, станут относиться к рисованию так, как китайская девочка, что писала своей маме. И я увижу это по тем рисункам, которые вы нам пришлете в следующий раз.

1962

Источник: childhoodbooks.ru