#перцовжив
Он вошёл на заседание дипломной комиссии полиграфа с опозданием на полчаса, сказав:
Миль па’дон!
И бодро зашагал по ногам к своему месту.
Зачем же вы п’енеб’егаете ст’очными буквами в титуле? — строго вопрошал он робеющих студентов.
(Я пытаюсь передать его уникальное произношение).
В шрифтах он был бог. Я бережно храню его книжку, где он делится секретами этого древнего сакрального искусства.
Май Митурич писал о нем: «… становишься свидетелем подлинного чуда, когда кривоватые в отдельности буквы укладываются, благодаря чудесному ритмическому дару художника, в стройные звучные строки, органически связанные с предложенным ему изображением».
Это от руки. Но ведь есть и наборный шрифт.
«Если бы не Петр Первый, в России светский шрифт был бы такой» — показывал он нам свою, перцовскую, гарнитуру.
Мы использовали её в четырехтомнике Шергина. Фирменный шрифт pertsov (и копирайт есть). Это что-нибудь да значит.
Им пользовались (не только шрифтом, а и самим Перцовым).
Рисует художник картинки к книжке, смотрит: чего-то не хватает. А! Шрифт!
«Володя, поможешь?»
И он помогал. Иногда его помощь даже не обозначалась в выходных данных. Ну, буквы и буквы.
Но в каждой букве жил Перцов.
Он и сейчас живёт.
читать
Это шрифт. А ведь есть ещё и рисунки.
Они все узнаваемые и все разные.
Перцев эпичен. Эпичнее его, пожалуй, только Лосин. Но о нем особый разговор. Тем более, что друг другу они не мешали, а, наоборот, дополняли и помогали друг другу.
Как богатыри былинные.
Но богатырей было три, а их было четверо, и поэтому их прозвали мушкетерами.
Нынче остался только д’Артаньян. Дай Бог ему здоровья.
Ощущение того, что он жив, появилось неспроста. Он ведь уже умирал, и ничего, обошлось.
Позвонил и говорит:
«Юя, у меня як». В переводе это значит :
«Юра, у меня рак».
Поехали с Женей к нему домой.
«Эта такая болезнь, в которой важна психология, — по дороге учил меня Женя, дипломированный психолог, — главное -побольше позитива. Никаких разговоров про болезнь там… Недуг… »
Он, как психолог, боялся произнести главное слово. Смерть.
Приехали. Нас встретил торжественный Перцов.
Ложусь в больницу, из которой уже не выйду, — эпично произнес он.
Мы запротестовали.
Да что вы, Владимир Валерьевич, что значит — «не вернётесь»? Обязательно вернётесь! Столько дел ещё впереди!
Он помолчал и предложил:
Могу ли я предложить вам рюмку водки?
Мы:
А вам разве можно?
Он:
Нельзя. Врачи (в’ячи) запретили. Но я все равно выпью. Какая теперь разница?
Надо сказать, что пил он в меру. Пьяницей никогда не был.
Ну, выпили, помолчали.
Некоторое время психолог пытался восстановить здоровую атмосферу. Прибавить позитива.
Но у него ничего не получилось, может быть, потому, что он был за рулем и вообще не пил.
Прошло время, и он смотался, на прощанье приказав мне:
Смотри, чтобы никакого негатива не было!
Я послушно попытался повернуть Владимира Валериевича на позитивный лад.
Не получилось.
Я говорю что-то про природу, книжки, картинки, надписи…
Он:
А вот как ты думаешь, какая надпись будет на моем могильном камне?
Я, уже отчаявшись:
А давайте, как Суворову — «Здесь лежит Перцов».
Он умилился:
Помилуй Бог, как хорошо!
А потом подумал и добавил:
А можно сбоку приписать, что я ещё и профессор?
После этого он прожил ещё пять лет и рисовал!
Мы с ним выпустили два завершающих тома Шергина.
Если меня будут наказывать на том свете за все мои многочисленные грехи, (надеюсь только, что это будет не кнут, а хотя бы крапива) — я прикроюсь этими двумя книжками, и будет не так больно.
ЮК
27.01.2017
Источник: geneura.livejournal.com
